У ребёнка должны быть мама и папа. Это то, что родители должны дать ребёнку, это гораздо важнее, чем школа, кружки, чтение и математика вместе взятые. Это важнее, чем одежда и обувь, чем вкусняшки и игрушки.
Это то, о чём родители должны позаботиться в первую очередь. И когда люди расходятся, и у них есть дети, они должны понимать — если родители будут воевать, эта война пройдёт по головам и душам их детей.
Это правило. Как и у всех (точнее, почти всех) правил, из него есть исключения, но они очень, очень редкие, несмотря на то, что очень часто люди думают, что они и есть то самое исключение.
В Израиле суд по семейным делам — отдельный суд, и попасть туда не так уж и просто. Это раньше можно было подать иск при разводе и сразу же попасть в суд — а теперь у нас есть обязательный ЕС (ешув сихсух), медиация, причём на первую встречу, которую обычно проводит медиатор не-юрист, нужно приходить без адвокатов.
Сделано это специально для того, чтобы попытаться погасить конфликт и, вероятно, впервые донести до людей те банальные и очевидные истины, которые описаны в первых параграфах выше.
Но всё же остаются люди, которые ставят своё эго выше блага своих детей, и рубятся в суде за алименты и имущество. Я сейчас буду говорить о мужчинах — о женщинах пусть напишет адвокат женщина, а я потом с удовольствием опубликую.
Семейный суд нельзя выиграть. Точнее, можно официально его выиграть — но фактически это значит проиграть.
Где-то я видел статью об исследовании, которое меня потрясло. Речь шла о том, что мальчики, у которых нет хороших отношений с отцом, практически не имеют шансов создать полноценную семью и вообще гораздо более несчастны, чем те, у которых отношения с отцом налажены.
Но то, что меня больше всего поразило — это то, что отношение сына к отцу формируется матерью. Не реально тем, что делает папа для сына, а тем, как это воспринимает мама и впоследствии транслирует ребёнку, причём эта трансляция всегда искренне идёт, правду не утаишь.
Поэтому когда мужчина решает отстоять свои права в суде, он уже проиграл. Он уже воюет, и театр военных действий уже в голове и душе ребёнка, что уже является военным преступлением.
Большинство войн заканчивается компромиссом — и если слабые адвокаты не смогли принудить своих клиентов к миру, который одинаково не устраивает обе стороны (а это значит, что по большому счёту устраивает обе стороны), судья постарается их примирить.
А вот те, кто идёт до конца, отсуживая алименты поменьше, квартиру побольше и так далее — те теряют ребёнка. И чем больше они выиграли в суде, тем больше потеряли ребёнка, потому что мама этого не простит.
Ты не можешь выиграть в суде при разводе. То есть опять-таки — можешь, но это будет самый большой проигрыш в твоей жизни.
Поэтому моя, например, задача, когда ко мне приходят люди разводиться — это работа имени Селлинджера, catcher in the rye. Люди на эмоциях бегут по полю к пропасти судебного конфликта, а я их ловлю, как неразумных детей, чтобы они не упали туда.
На некоторых действует простой материальный аргумент: в суде всё совместно нажитое имущество по закону делится пополам. Половину заберут себе адвокаты, а остальное кое-как поделят между сторонами.
На подавляющее большинство людей действуют аргументы, приведённые гораздо выше — ибо Russians love their children too, да и люди, которые ко мне приходят, в большинстве своём знают, к кому они идут. Слава богу, 95% людей, которые заглядывают ко мне на огонёк — нормальные, адекватные люди в тяжелой жизненной ситуёвине.
А сейчас в комментариях люди с исключительными ситуациями расскажут, насколько я не прав.
*** Автор выражения о правилах и исключениях — Сенека, чей лик украшает сиё эссе.
Что меня поражает в этих людях — что он, что Сократ могли бы спастись, но добровольно самоубились, исполняя несправедливый приговор.
Они могли сбежать, но сделали выбор в пользу несправедливости, не имея вины, во исполнение воли толпы и тиранов.
Я не понимаю.
'О том, что не бывает правил без исключений, или суд, который нельзя выиграть' Комментариев пока нет
Будьте первым комментатором!